РусАрх -Хорошкевич А.Л. Московский Троицкий собор в 1585 г. в записках Мартина Груневега (о. Веннеслава) // Покровский собор в истории и культуре России. Материалы научной конференции, посвященной 450-летию Покровского собора (12–14 октября 2011 г.). М., 2012. С. 68

РусАрх

Электронная научная библиотека

по истории древнерусской архитектуры

Источник: Хорошкевич А.Л. Московский Троицкий собор в 1585 г. в записках Мартина Груневега (о. Веннеслава) // Покровский собор в истории и культуре России. Материалы научной конференции, посвященной 450-летию Покровского собора (12–14 октября 2011 г.). М., 2012. С. 68–73. Все права сохранены.

Материал предоставлен библиотеке «РусАрх» И.Л. Кызласовой. Все права сохранены.

Размещение в библиотеке «РусАрх»: 2018 г.

А.Л. Хорошкевич

МОСКОВСКИЙ ТРОИЦКИЙ СОБОР В 1585 Г.

В ЗАПИСКАХ МАРТИНА ГРУНЕВЕГА (О. ВЕННЕСЛАВА)

Памятник победы над Казанским царством, ставший символом столицы Российского царства, - Московский Покровский собор настолько поражал воображение иностранцев, что они неоднократно его воспроизводили - на планах г. Москвы и отдельных гравюрах, лучшая из которых была издана голштинским послом Адамом Олеарием в 1647 г.

В 2008 г. к корпусу изображений храма добавилось еше одно - гданьского немца Мартина Груневега (1562-1618). Мартин в 1581 г. поступил на службу к армянскому купцу Богдану Ашвадуру, жившему в крупном торговом и культурном центре Речи Посполитой - Львове, откуда и вел караванную торговлю. В качестве секретаря армянского купца Груневег объездил всю Речь Посполитую, 6 раз побывал в Константинополе-Стамбуле, а в 1585 г. 8 месяцев провел в Москве и чуть было не остался в гостеприимном городе. Испугала его лишь жестокость законов Российского царства, хотя торговец пользовался покровительством Годунова и симпатиями столичных жителей.

Ранняя потеря отца и отчима, драматические события в родном Гданьске, присягнувшем Максимилиану Габсбургу и в 1576-1577 гг. сопротивлявшемся новому королю Стефану Баторию (что сопровождалось разорением городских святынь), сформировали стойкий интерес не просто к религии, но и к мистицизму, что в условиях контрреформации привело его к отказу от лютеранства родителей, переходу в католичество и вступлению в доминиканский монастырь во Львове в 1588 г. В монашестве о. Венцеслав вплоть до 1605 г. вел записки, основу которых составили дневники путешествий и сделанные в это время зарисовки 1). Достоверность этих последних, судя по изображению мечети в Эдирне, сомнений не вызывает.

Хуже обстоит дело с планами, включенными в записки. Впрочем, судите сами. Вот так он представлял план города Москвы, который снабдил подписями: «Москва-река», «город» (по отношению к Китай-городу) и наконец справа: «Юг».

Описание столицы о. Венцеслав начал с Троицкого храма, видимо, отчетливо понимая его место в иерархии столичных церквей. Вот этот текст:«Номер 1 обозначает место церкви Св. Троицы 2), которая стоит, как ты видишь, на холме, сужающемся кверху. Она восьмиугольная и так выведена - почти по прилагаемому образцу - [что] основание всеми концами касается круга. У нее новые шпили и гульбище вокруг, все весьма мастерски [сделано] из кирпича, везде резьба с различными переплетениями 3), но церковь еще не достроена. Каменная работа закончена (стены вполне готовы) 4), но не покрыты известью, кроме того она должна быть расписана внутри и снаружи, а ее шпили позолочены. Рядом с ней стоит колокольня 5), [соответствующая] прилагаемому рисунку и на ней, как и при других церквах, висят колокола на плохо возведенной стене. Никакие колокола не раскачивают, но из середины вплоть до земли спускается веревка, которой двигают язык 6). И эти церкви выглядят как на прилагаемом рисунке 7)».

В этом тексте много любопытных подробностей. О. Венцеслав сообщает первоначальное наименование ансамбля, позднее получившего наименование собора Василия Блаженного. Каменная церковь, посвященная св. Троице, была построена в 1553 г. В 1554 г. к ней была пристроена деревянная церковь Покрова на Рву (имеется в виду Алевизов ров 1508 г.) и шесть приделов. Строительство каменного сооружения из 9 храмов заняло 6 лет - 1555-1561 гг. Во времена Груневега ансамбль был известен и под другим названием. В ружной казенной росписи 1584/85 г. он именуется Покровом святой Богородицы, «что на рву у Фроловских ворот», «что в Китай-городе у Фроловских ворот», с приделами - Покровским (центральным), Троицким (восточным), Николы Великорецкого, Входо-иерусалимским (западным), Александровским (Александра Свирского) - юго-западным, Григория «Великой Арменьи», Киприана и Устиньи, Патриаршим - Трех патриархов.

В начале XVII в., судя по данным К. Буссова, наменование храма Василием Блаженным еше не утвердилось: в его сочинении - это просто храм (Templum), Иерусалимская церковь 8).

О. Венцеслав продолжает описание церкви: «Она восьмиугольная и так выведена - почти по прилагаемому образцу 9), так что основание всеми концами касается окружности».

К рисунку сделано примечание: «Каждый полукруг - восьмиугольный». Таким образом, цифра 8 последовательно зафиксирована и числом приделов, и числом выступов у каждого из них. План основания Троицкого собора, помещенный Мартином Груневегом в его записки, полностью соответствует действительности.

«У нее новые шпили (spitzen) и гульбище (gang) [обходная галерея] вокруг». Эти шпили отчетливо видны на рисунке, они возвышаются над сравнительно невысокими барабанами. К сожалению, небольшой размер рисунка не позволяет с определенностью сказать, завершались ли приделы шатрами (так, на обсуждении доклада 13 октября 2011 г. Л.А. Беляев предложил переводить немецкий термин Spitze). Впрочем, в пользу его точки зрения говорит замечание Мартина Груневега, сделанное при описании въезда каравана в Москву: «Мы въехали в замок через ров, обозначенный № 10, в ворота рядом со Святой Троицей, самой высокой и самой красивой [церковью] изо всех».

Что касается центральной Покровской церкви, то, согласно рисунку, скорее можно предположить наличие купола, для которого, впрочем, Груневег в другой связи - при описании Михаило-Архангельского собора - употребляет термин «rundel», при этом указывает, что архангельские купола позолочены. Он подробно разъясняет значение этого термина и прилагает рисунок с надписями «купол» и «кругом восемь (имеются в виду окна) и ровных» (so rundachtig und glat) 10).

Завершения троицких приделов не потребовало от автора дополнительных разъяснений. Хотя отсутствие последних может быть истолковано как доказательство правоты Л.А. Беляева и свидетельство того, что шлемовидные купола имели грани, которые можно угадать на плане «Кремленаграда» и гравюре Килиана 1610 г.

Определение «новые» по отношению к троицким шпилям-шатрам намекает на то, что и ранее, вероятно, до пожара, тоже были «шпили»/»шлемовидные купола». Таким образом, в 1585 г. еще не было тех куполов, которые доныне поражают воображение каждого зрителя и впервые изображены Олеарием 11).

Продолжим чтение описания: «Рядом с ней [церковью] стоит колокольня, [соответствующая] прилагаемому рисунку 12)».

У Груневега находится самое раннее изображение колокольни, которое, как это ни парадоксально на первый взгляд, почти полностью совпадает с тем, что содержит миниатюра Жития Антония Сийского XVII в. Н.А.Бакланова относила эту колокольню к числу кремлевских и, видимо, была недалека от истины. Колокольня, судя по поразительному сходству - а может быть, и идентичности объекта двух изображений, русского художника и Г руневега, - «околокремлевская» 13).

Описание комплекса храма и колокольни продолжает сообщение: «и на ней, как и при других церквах, висят колокола на плохо возведенной стене». Это сообщение о «плохо возведенной стене» может быть понято лишь при сравнении с гравюрой Олеария, где стена действительно подходит непосредственно к храму. Не исключено, что она вела к Фроловским (Спасским) воротам Кремля, почему церковь длительное время именовалась стоящей «на Рву», что ныне представляется по меньшей мере неточным. Это так называемый Алевизов ров, выложенный камнем и кирпичом и ведший от р. Москвы до Неглинной. Сооружение его в 1508 г. начал архитектор Алевиз Фрязин, которого ныне отождествляют с Алоизио да Карезано (Каркано) 14). Ров использовался то как зверинец, то как место публичных забав. Он был, кажется, довольно широким (каким он и предстает на общем плане г. Москвы). Однако рассказывая о зимних лыжных развлечениях москвичей, Груневег изобразил его очень глубоким, но не широким. Очевидно, что в таком узком и глубоком рву невозможно было скатываться на тогдашних мини-лыжах и взлетать на противоположную его сторону.

На этот раз можно усомниться в точности рисунка о. Венцеслава. Зато он, кажется, не ошибся в описании способа звукоизвлечения: «Никакие колокола не раскачивают, но из середины вплоть до земли спускается веревка, которой двигают язык».

Подобный способ утвердился в России значительно позднее - во второй половине XVII XVIII в. Звон «в языки» производился в основном лишь на самых малых колоколах, наиболее древним же способом извлечения звука из колоколов, пришедшим на Русь из Европы, был другой - раскачивание самого колокола при свободном положении языка. Большая часть колоколов, в том числе все благовестники, т.е. самые крупные колокола, были очепными, т.е. намертво укрепленными с помощью маточника на матице - вале квадратного сечения, который вращался в железных «гнездах» с помощью приделанного снизу шеста-очепа, веревка от которого спускалась до самой земли, что ясно показывают миниатюры Лицевого летописного свода XVI в.

«И эти церкви выглядят как на прилагаемом рисунке» - этот рисунок, увы, отсутствует, как и названия церквей, располагавшихся вдоль рва по направлению к Никольским воротам и изображенных на плане «Кремленаграда».

Тем не менее, рассмотрение рисунков Груневега, житийной миниатюры, гравюры Олеария позволяет высказать предположение о не вполне синхронных событиях истории строительства и реконструкции Покровского собора и колокольни. Хотелось бы надеяться, что и описание, и рисунки Груневега окажутся полезными для восстановления более полной истории собора и колокольни.

1) [Martin Gruneweg (1562-ca.1618)]. Die Aufzeichnungen des Dominikaners über seine Familie in Danzig, seine Handelsreisen in Osteuropa und sein Klosterleben in Polen [/ Hg. von A. Bues]. Deutsches Historisches Institut Warschau. Quellen und Darstellungen/Bd.19. Th 1–4. Wiesbaden, 2008.

2) Груневег сообщает первоначальное наименование ансамбля, позднее получившего наименование собора Василия Блаженного. См.: Дополнения к актам историческим Т. I. СПб., 1846. №131. С. 190.). В начале XVII в., судя по данным К. Буссова, наменование храма Василием Блаженным еще не утвердилось: в его сочинении - это просто храм (Templum), Иерусалимская церковь (Буссов Конрад Московская хроника. 1584-1613. М.; Л., 1961. С. 185, 245).

3) Собор Покрова на рву украшен кирпичным орнаментом двух видов: из трех кирпичей, поставленных на тычок с закругленным ложком, и чередующихся с ними трех кирпичей с закругленными тычками, положенных на постель (Баталов Л.А. Московское каменное зодчество конца XVI века. Проблемы художественного мышления эпохи. М., 1996. С. 393. Прим. 29).

4) Само строительство было завершено в 1561 г.

5) У Груневега находится наиболее раннее изображение звонницы, которое почти полностью совпадает с тем, что содержит миниатюра Жития Антония Сийского XVII в. (Ее публикацию см.: История Москвы. Т. I. М., 1952. С. 120). Н.А.Бакланова относила эту колокольню к числу кремлевских. На рисунке звонница представлена в виде четырехьярусного сооружения с четырьмя пролетами, которое покоится на очень высоком подклете. На миниатюре, как и на более позднем плане «Кремленаграда», ярусов только три. В подклете - арочный портал. Справа и слева от него - у Груневега ромбовидные углубления над прямоугольными углублениями; на миниатюре нет прямоугольных углублений, а место ромбов заняли круглые розетки.

На первом ярусе висит огромный колокол, форма которого ничем, кроме толщины языка, не различается ни на миниатюре, ни на рисунке.

На втором ярусе рисунка Груневега помещены три колокола, на миниатюре - их только два, на третьем - и там, и там по два. На четвертом, который имеется только у Груневега, помещен один небольшой колокол.

Звонница на рисунке завершается равноконечным крестом, укрепленным на полумесяце с приподнятыми концами, на миниатюре вместо последнего яруса изображен барабан купола стремя узкими окнами (одно в центре больше других). На куполе - восьмиконечный крест, на концах горизонтальной перекладины - по две развевающиеся веревки (?).

На плане «Кремленаграда» трехъярусная конструкция с другими пролетами, приспособленными исключительно для небольших колоколов (их по три на каждом ярусе). Форма звонницы - не сужающаяся кверху, а прямоугольная. Звонница завершается тремя шатрами с восьмиконечными крестами. Кроме того, на плане «Кремленаграда» со стороны Лобного места к звоннице примыкает стена, сверху которой наружная лестница ведет на второй ярус; звонница увенчана тремя шатрами. Со стороны Москвы-реки нарисованы высокие ступени до верха подклета («Кремленаград»).

Видимо, рисунок Груневега передает наиболее ранний вариант колокольни; следующую стадию представляет миниатюра Жития Антония Сийского, следы перестройки заметны в ликвидации четвертого яруса и изменении завершения звонницы: купол на барабане вместо четвертого яруса. Третий этап перестройки можно видеть на плане «Кремленаграда». О четвертом можно судить по изображению в книге А.Олеария: в 30-е гг. XVII в. это была двухъярусная и трехпролетная звонница, поставленная на широкой палате с обходной галереей. Первый ярус соответствовал так называемому палатному типу, второй - типу «на столпах» (Баталов ЛА. Указ. соч. С. 247, 397. Прим. 76).

6) Кавельмахер В.В. Способы колокольного звона и древнерусские колокольни // Колокола история и современность. / Сост. Ю.В. Пухначев М., 1985. С. 39-40, 48, 73, 74. Здесь же объяснение отсутствующего даже в словаре В.И.Даля слова «очеп».

Рисунок, изображающий Троицкую церковь (храм Василия Блаженного), показывает, что колокольня примыкала к церкви. Сам храм не намного выше колокольни, он приземист, отдельные притворы имеют почти одинаковую высоту. Можно предположить, что очень высокий подклет завершается обходной галереей. Впрочем, на этом нельзя настаивать, т.к. рисунок очень мал. Странно представлен центральный шатер, он скорее напоминает пологий купол, на котором не маковка, но очень широкий крест.

7) Bues A.Op. cit. Bd.2. S. 917–918.

8) Буссов Конрад. Московская хроника. 1584-1613. М.; Л., 1961. С. 185, 245.

9) Это первый рисунок к рассматриваемому тексту.

10) Bues A.Op. cit. Bd.2. S. 922.

11) В свете сообщения Мартина Груневега (о. Венцеслава) можно предполагать, что купола в том виде, в котором они изображены в публикации А. Олеария, возникли в более позднее время, между Сигизмундовым планом Л.Килиана 1610 г. и гравюрой Олеария. Не исключено, что мастер, участвовавший в сооружении куполов, продемонстрировал успешное освоение приемов, предложенные нюрнбергским золотых дел мастером Венцелем Ямницером в 1568 г.

12) В тексте рисунки представлены в иной последовательности, сначала идет колокольня, а лишь затем собор вкупе с неким сооружением - либо церковкой, либо колокольней. Трудно сказать, является ли это колокольней (здесь лишь три яруса в отличие от предшествующего рисунка).

13) История Москвы. Т.1. М., 1952. С.120.

14) Выголов В.П. К вопросу о постройках и личности Алевиза Фрязина //Древнерусское искусство. Исследования и атрибуции. СПб., 1997. С. 242.

НА СТРАНИЦУ АВТОРА

НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА

Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.

Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.

Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.

Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.

Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.

Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,

академик Российской академии художеств

Сергей Вольфгангович Заграевский