РусАрх - Заграевский С.В. О гипотетическом «промежуточном» строительстве собора Рождества Богородицы в Суздале в 1148 году и первоначальном виде суздальского храма 1222–1225 годов. Научная статья. Некоторые исследователи полагали, что в 1148 году Юрий Долгорукий построил в Суздале собор Рождества Богородицы. В предлагаемой читателям статье подробно рассмотрены все приводимые в пользу этой гипотезы аргументы, и показано, что ни один из них не является достаточно надежным для того, чтобы поставить под сомнение сообщение летописи, однозначно отрицающее возведение каких-либо «промежуточных» храмов между суздальским собором времен Мономаха и частично сохранившимся до наших дней собором Рождества Богородицы 1222–1225 годов. Также в статье определен ряд характерных архитектурных черт собора начала XIII века.

РусАрх

Электронная научная библиотека

по истории древнерусской архитектуры

Источник: Заграевский С.В. О гипотетическом «промежуточном» строительстве собора Рождества Богородицы в Суздале в 1148 году и первоначальном виде суздальского храма 1222–1225 годов. В кн.: Материалы межрегиональной краеведческой конференции (28 апреля 2008 г.). Владимир, 2009. С. 218–235. Все права сохранены.

Размещение электронной версии в открытом доступе произведено: www.zagraevsky.com. Все права сохранены.

Размещение в библиотеке «РусАрх»: 2008 г.

С.В. Заграевский

о гипотетическом «промежуточном» строительстве

собора рождества богородицы в суздале в 1148 году

и первоначальном виде суздальского храма 1222–1225 годов

Аннотация

Некоторые исследователи полагали, что в 1148 году Юрий Долгорукий построил в Суздале собор Рождества Богородицы. В предлагаемой читателям статье подробно рассмотрены все приводимые в пользу этой гипотезы аргументы, и показано, что ни один из них не является достаточно надежным для того, чтобы поставить под сомнение сообщение летописи, однозначно отрицающее возведение каких-либо «промежуточных» храмов между суздальским собором времен Мономаха и частично сохранившимся до наших дней собором Рождества Богородицы 1222–1225 годов. Также в статье определен ряд характерных архитектурных черт собора начала XIII века.

Прежде всего нам предстоит рассмотреть вопрос, давно привлекающий внимание исследователей и имеющий значительный резонанс в научно-популярной литературе: был ли в 1148 году в Суздале построен собор Рождества Богородицы?

В этом исследовании мы по возможности проанализируем все аргументы «за» и «против» существования гипотетического суздальского храма 1148 года. Прежде всего рассмотрим данные древнерусских документальных источников, говорящих о строительстве того или иного домонгольского собора в Суздале.

Лаврентьевская летопись под 1222 годом сообщает: «Великий князь Гюрги заложи церковь каменьну святыя Богородица в Суждали, на первем месте, заздрушив старое зданье, понеже учала бе рушитися старостью и верх ея впал бе; та бо церкы создана прадедом его Володимером Мономахом и блаженным епископом Ефремом»¹.

Таким образом, летописец однозначно утверждает, что великий князь Юрий Всеволодович в 1222 году разрушил суздальский собор, построенный Владимиром Мономахом и посвященный Богородице, и на его месте заложил новый храм. Строительство этого собора было завершено в 1225 году, о чем также сообщает Лаврентьевская летопись: «Создана бысть церкы святая Богородица в Суждали и священа бысть епископом Симоном в 8 день сентября»². О том, что в 1148 году был построен некий «промежуточный» собор, речь здесь идти не может: согласно летописцу, в 1222 году был разрушен именно храм, возведенный Мономахом, который умер в 1125 году.

Еще одно документальное свидетельство, касающееся строительства собора в Суздале, содержится в «Патерике киевского Печерского монастыря». В начале XIII века³ владимирский епископ Симон в вошедшем в Патерик послании к печерскому монаху Поликарпу говорит: «И в своем княжении христолюбей Владимер, вземь меру божественныа тоа церкви печерскыа, всем подобиемь създа церковь в граде Ростове: в высоту, и в ширину, и в долготу… Сын же того Георгий князь (Юрий Долгорукий – С.З.), слыша от отца Владимера, еже о той церкви сотворися, и той во своем княжении създа церковь во граде Суждале в ту же меру. Яко по летех вся та распадошася, сиа же едина Богородична пребывает в векы»⁴.

На этом сообщения древнерусских документальных источников, прямо говорящих о строительстве того или иного суздальского собора, можно считать исчерпанными.

Прежде чем рассмотреть эти сообщения на предмет наличия в них противоречий, мы должны уделить внимание дате первого суздальского собора, так как она в указанных источниках не приводится.

В сообщении Лаврентьевской летописи под 1222 годом в качестве строителя суздальского собора упоминается «епископ» Ефрем. Возможно, здесь речь идет о митрополите Ефреме Переяславском (современнике Владимира Мономаха), так как чин митрополита относится к «третьей степени священства», и все священнослужители этой степени обобщенно называются епископами.

Дата смерти Ефрема Переяславского нам неизвестна. В литературе чаще всего встречается 1097 год⁵. Н.Н. Воронин полагал, что митрополит умер в 1105 году, когда на переяславскую кафедру был поставлен епископ Лазарь⁶. Соответственно, исследователь датировал суздальский храм ранее 1105 года и связывал его постройку со вторым приездом Мономаха в Суздаль (1101 год).

Но Н.Н. Воронин не учел тот факт, что Ефрем все же являлся не епископом, а митрополитом (в данном случае неважно, была ли в Переяславле отдельная митрополия⁷ или Ефрем был лишь «титулярным» митрополитом⁸), и Лазарь вполне мог быть хиротонисан и при жизни Ефрема.

Нет у нас и стопроцентной уверенности в том, что епископ Ефрем из сообщения Лаврентьевской летописи тождественен митрополиту Ефрему Переяславскому⁹. Следовательно, мы были бы не вправе связывать датировку суздальского собора с годами жизни митрополита, даже если бы мы их доподлинно знали.

Еще одним сомнением в датировке суздальского собора 1101 годом является то, что в сообщении о второй поездке Мономаха в Суздаль упомянуто заложение собора в Смоленске¹⁰, а суздальский собор не упомянут. А дополнение имеющихся летописных сведений предположениями, что в это время могло произойти и нечто подобное, ускользнувшее от внимания летописца, видится абсолютно неправомерным. Если летописец написал про смоленский храм, вряд ли он забыл бы про суздальский. Или речь о храмовом строительстве вообще бы не шла.

Личное присутствие Владимира Мономаха при заложении и строительстве суздальского собора также было абсолютно необязательным (в Суздальской земле в начале XII века были и удельный князь, и мономахов наместник).

Соответственно, мы не вправе связывать постройку храма и с той или иной поездкой Владимира Всеволодовича в Суздаль.

Таким образом, мы вынуждены констатировать, что на сегодняшний день единственным удовлетворительным основанием для датировки первого суздальского собора является отмеченный Лаврентьевской летописью факт его постройки при жизни Мономаха. Соответственно, наиболее строгая и обоснованная датировка мономахова храма – не позднее 1125 года.

Перечислим архитектурно-археологические изыскания, проводившиеся в соборе Рождества Богородицы. В 1937–1940 годах храм исследовали А.Д. Варганов и А.Ф. Дубынин¹¹ (в дальнейшем – исследования 1937–1940 годов). В 1987 году археологическое наблюдение за земляными работами около собора осуществлялось В.М. Анисимовым и В.П. Глазовым¹² (в дальнейшем – исследования 1987 года). В 1994–1996 и 2001 годах архитектурно-археологические исследования проводили В.П. Глазов, П.Л. Зыков, О.М. Иоаннисян и Е.Н. Торшин¹³ (в дальнейшем – исследования 1994–2001 годов). В 1998 году архитектурно-археологические наблюдения за работами по укреплению кладки апсид осуществляли В.М. Анисимов и Т.О. Бачурина¹⁴ (в дальнейшем – исследования 1998 года).

Теперь мы можем перейти к анализу летописных текстов и сообщения Патерика.

Оба указанных сообщения Лаврентьевской летописи не имеют внутренних противоречий и соответствуют данным исследований и 1937–1940, и 1987, и 1994–2001 годов¹⁵, открывших два фундамента – храма времен Мономаха и существующего собора (общий вид последнего см. на рис. 1). Оба фундамента расположены практически на одном и том же месте (их совмещенные планы по П.Л. Зыкову¹⁶ см. на рис. 2). Соответственно, летописное сообщение о заложении Юрием Всеволодовичем храма «на первем месте» также подтвердилось.

Рис. 1. Собор Рождества Богородицы в Суздале. Общий вид.

Рис. 2. Совмещенные планы собора времен Мономаха и храма 1222–1225 годов (по П.Л. Зыкову).

Но Лаврентьевская летопись именует строителем первого суздальского храма Мономаха, а Патерик говорит о том, что Мономахом был возведен храм в Ростове¹⁷, а храм в Суздале – Юрием Долгоруким. О каком построенном Юрием храме идет речь в Патерике? Если о том же, который был возведен во времена Мономаха, то нет ли здесь противоречий с Лаврентьевской летописью?

То, что речь в Патерике идет о суздальском соборе, построенном Юрием во времена Мономаха, и это сообщение не противоречит Лаврентьевской летописи, подтверждается нижеследующими положениями.

Во-первых, в Патерике говорится о том, что Долгорукий построил храм в Суздале «в ту же меру», что и храм в Ростове, – соответственно, «в меру» Успенского собора Киево-Печерского монастыря. Из двух обнаруженных фундаментов этой «мере» почти полностью соответствует только первый¹⁸, второй же не соответствует даже приблизительно (см. рис. 2).

Во-вторых, по контексту послания из Патерика между строительством мономахова храма в Ростове и храма Долгорукого в Суздале вряд ли могло пройти несколько десятилетий. Согласно Патерику, Юрий услышал от отца про ростовский храм и построил «в ту же меру» храм в Суздале, – если бы между этими событиями прошло несколько десятков лет, это уже интерпретировалось бы как «храм по обету», и в сообщении Патерика появилась бы соответствующая оговорка. Следовательно, оба храма, упоминаемых в Патерике, были возведены во времена Мономаха. А в эту эпоху и в Киевской, и в Суздальской земле строительство велось либо из плинфы, либо в смешанной технике из плинфы с прослойками камня («opus mixtum»), в которой, как показали все проводившиеся археологические исследования, был построен первый суздальский храм.

В-третьих, даты рождения Юрия Долгорукого (начало–середина 1090-х годов), начала княжения Юрия в Суздальской земле (разброс предлагавшихся исследователями дат – с 1096¹⁹ до 1113²⁰ года) и первого суздальского собора (не позднее 1125 года) весьма условны. Разброс всех указанных дат настолько велик, что мы вправе полагать: во время строительства суздальского собора Юрий Долгорукий мог быть и князем Суздальской земли, и вполне взрослым человеком, способным самостоятельно выступать в качестве ктитора храма.

В-четвертых, историческая судьба первых лет (возможно, и первых десятилетий) суздальского княжения Юрия Долгорукого была неотделима от исторической судьбы княжения его отца, поэтому наряду с Долгоруким в качестве ктитора храма в источниках мог именоваться и Мономах – как великий князь (если собор был построен во время киевского княжения Владимира Всеволодовича) или как авторитетный отец юного сына (если собор был возведен ранее);

В-пятых, вполне вероятно, что при жизни Мономаха суздальский князь Юрий Владимирович не имел ни политической, ни финансовой самостоятельности, и в отношении строительства храмов являлся ктитором лишь формально, а фактически лишь исполнял волю Владимира Всеволодовича.

Таким образом, речь в Патерике идет о ростовском и суздальском соборах, построенных во времена Мономаха. С исторической точки зрения наиболее справедливой позицией является признание ктиторами суздальского храма и Мономаха, и Долгорукого, т.е. упоминание в соответствующих летописных источниках обоих князей абсолютно правомерно.

Подведем итоги нашего исследования древнерусских документальных источников, прямо говорящих о строительстве суздальского собора.

Мы показали, что сообщения Лаврентьевской летописи и Патерика не имеют внутренних противоречий и не противоречат ни друг другу, ни результатам всех проводившихся археологических исследований. Следовательно, согласно указанным документальным источникам, первый суздальский собор был возведен не позднее 1125 года, второй – в 1222–1225 годах. Ктиторами первого храма были Владимир Мономах и Юрий Долгорукий, второго – Юрий Всеволодович²¹.

Ни о каком «промежуточном» строительстве речь в указанных источниках не идет, более того – Лаврентьевская летопись исключает возможность такого строительства.

Под 1148 годом Новгородская первая летопись сообщает: «Ходи Нифонт Суждалю мира деля к Гюргеви, и прият и с любовью Гюрги, и церковь святи Св. Богородицы великым священием, и Новтържце все выправи, и гость всь цел, и посла с цестию Новугороду, нъ мира не дасть»²².

Не говорит ли это сообщение (пусть не прямо, но косвенно) о том, что в 1148 году в Суздале был построен новый собор, который освятил новгородский епископ?

Такой позиции придерживались А.Д. Варганов, Г.К. Вагнер и В.М. Анисимов²³. Г.К. Вагнер и В.М. Анисимов в своих исследованиях воспроизводили большинство аргументов А.Д. Варганова в пользу постройки в 1148 году нового собора, поэтому мы для простоты объединим авторские позиции всех указанных исследователей.

Перечислим все аргументы, выдвигавшиеся в пользу существования гипотетического собора 1148 года.

1. Как мы уже отметили, А.Д. Варганов, Г.К. Вагнер и В.М. Анисимов считали, что Новгородская первая летопись сообщает о том, что Нифонт в 1148 году освятил новый собор, построенный на месте первого храма.

2. Внутри южного притвора существующего храма на глубине 82,5 см исследования 1937–1940 годов обнаружили остатки пола из мелких известняковых плит. Этот пол находился выше пола первого храма и ниже второго (в его уровне было найдено погребение князя Святослава Юрьевича, умершего в 1174 году), и указанные исследователи отнесли его к предполагаемому храму 1148 года.

3. Притворы существующего собора «приложены» к нему (не имеют перевязки кладки), уровень цоколя южного притвора ниже уровня цоколя храма, а верх южного притвора врезается в аркатурно-колончатый пояс. Это позволило указанным исследователям утверждать, что притворы были возведены в 1148 году, то есть принадлежали гипотетическому храму, датируемому этим годом. В поддержку этой позиции приводилось летописное сообщение, подтверждающее наличие у собора притворов в конце XII века: в 1194 году при ремонте храм был покрыт «оловом от верху до комар и до притворов»²⁴.

4. Под порталом северного притвора существующего храма исследования 1937–1940 годов открыли остатки предыдущего портала (достаточно простого, состоящего всего из двух уступов) и цокольный отлив. Простотой исполнения эти фрагменты схожи с соответствующими архитектурными деталями Спасо-Преображенского собора в Переславле-Залесском и церкви Бориса и Глеба в Кидекше, и указанные исследователи полагали, что эти детали принадлежали притворам гипотетического храма 1148 года, а при Юрии Всеволодовиче притворы получили новые порталы и новый цоколь.

5. Между стратиграфическими слоями строительства храма времен Мономаха и собора 1222–1225 годов имел место слой подсыпанного грунта. Указанные исследователи отнесли его к строительству предполагаемого собора 1148 года.

6. Количество грубообработанного туфообразного известняка (в историко-архитектурном обиходе не вполне справедливо именуемого туфом²⁵) в облицовке первого яруса существующего храма очень велико – по данным В.М. Анисимова, около 40 % (рис. 3). Туфообразный известняк является первичной облицовкой нижней части собора, а фрагменты гладкотесаной белокаменной стеновой кладки являются следами ремонтов, что подтверждается следующими данными:

– согласно исследованиям 1998 года, кладка из туфообразного известняка выполнена на розовом известково-цемяночном растворе, а кладка из белого камня – на светлом растворе с добавлением белокаменной крошки;

– по данным археологических исследований 1994–1996 годов, стены забутованы известковым раствором с добавлением цемянки, т.е. этот раствор более близок к раствору, на котором выполнена кладка из туфообразного известняка;

– по наблюдениям автора этого исследования, кладка из туфообразного известняка однородна, а из гладкотесаного белого камня – разнородна и разновременна (рис. 3).

В связи с первичностью облицовки из туфообразного известняка А.Д. Варганов, Г.К. Вагнер и В.М. Анисимов считали, что нижняя часть существующего храма была возведена из такого известняка в 1148 году, а верх в 1222–1225 годах был перестроен в гладкотесаном белом камне (а затем в XVI веке был вновь перестроен, уже в кирпиче). Соответственно, по их мнению, сохранившиеся фундамент и нижние части стен принадлежат не собору 1222–1225 годов, а предполагаемому храму 1148 года.

Рис. 3. Облицовка стен суздальского собора Рождества Богородицы.

7. Указанные исследователи обратили внимание на то, что профилированные порталы и аркатурно-колончатые пояса существующего собора (рис. 4) «врезаны» в облицовку из туфообразного известняка, и полагали, что указанные архитектурные детали появились на гипотетическом храме 1148 года позднее (в 1222–1225 годах).

Рис. 4. Аркатурно-колончатый пояс собора Рождества Богородицы.

8. А.Д. Варганову, Г.К. Вагнеру и В.М. Анисимову виделся логичным следующий путь развития строительной техники в Суздальской земле: эпоха Мономаха – плинфа и булыжник, 1148 год – туфообразный известняк, с 1152 года – гладкотесаный белый камень. В противном случае, по их мнению, облицовка собора туфообразным известняком в начале XIII века означала бы регресс строительной техники.

Таким образом, указанные исследователи полагали, что гипотетический собор 1148 года был шестистолпным, трехапсидным, трехпритворным, облицованным туфообразным известняком. Этот собор, по их мнению, был «переходным» от техники «opus mixtum» времен Мономаха к гладкотесаной белокаменной технике, в которой начали строить в 1152 году. В 1222–1225 годах верх предполагаемого храма 1148 года до аркатурно-колончатого пояса включительно был переложен, нижняя же его часть в основном сохранилась до наших дней (отметим, что в случае принятия позиции указанных исследователей потребовалось бы изменение базовой датировки существующего собора с 1222–1225 годов на 1148 год).

Утверждая, что храм 1148 года существовал, указанные исследователи неминуемо сталкивались с проблемой интерпретации рассмотренных нами в п. 1 сообщений Лаврентьевской летописи и Патерика. В отношении последнего они полагали, что, поскольку в Патерике не обозначена дата постройки, речь идет о строительстве Юрием Долгоруким не первого суздальского храма (времен Мономаха), а гипотетического собора 1148 года. Сообщение же Лаврентьевской летописи под 1222 годом, однозначно отрицающее существование какого-либо «промежуточного» собора в Суздале, указанные исследователи были вынуждены считать ошибочным и игнорировать.

Для того, чтобы понять, может ли сообщение Лаврентьевской летописи под 1222 годом быть дезавуировано, мы обязаны рассмотреть все указанные в п. 2 аргументы в пользу существования гипотетического храма 1148 года. В случае, если хотя бы один из них будет бесспорным и неопровержимым, мы также будем вынуждены признать летописное сообщение ошибочным и полагать, что в 1148 году Юрий Долгорукий построил в Суздале новый собор.

Но прежде всего заметим, что дезавуировать придется сообщение не только Лаврентьевской летописи, но и Патерика – в той части, где говорится, что Долгорукий построил суздальский храм «в меру» печерского. Как мы видели в п. 1, этой «мере» соответствует фундамент только храма времен Мономаха.

Естественно, априорно критическое отношение к бесценной документальной информации начала XIII века является неприемлемым, и считать ошибочными сообщения Лаврентьевской летописи и Патерика можно будет только в случае исключительно надежных и значимых контраргументов, не порождающих никаких сомнений. Посмотрим, может ли какой-либо из перечисленных в п. 2 аргументов А.Д. Варганова, Г.К. Вагнера и В.М. Анисимова претендовать на столь исключительную значимость и надежность.

И начнем мы с первого аргумента – сообщения Новгородской первой летописи о том, что Нифонт в 1148 году осуществил «великое священие» суздальского храма.

Освящение храмов производилось (и производится в наше время) не только при завершении их постройки или перестройки. Храмы могли освящаться сколь угодно часто и по множеству поводов. К примеру, «великое священие» полагалось творить после «языческого насилия» (в частности, после ограбления болгарами или половцами) или в случае, если в храме пролилась кровь, а «малое» – если храм был «осквернен нечистотой» (в частности, если внутрь проникло «нечистое животное», например, собака). Для нас в данном случае наиболее важно то, что «великое священие» являлось и является обязательным в случае, если в храме по каким-либо причинам был сдвинут престол²⁶.

И мы здесь сразу же можем рассмотреть второй аргумент, приведенный в п. 2, – открытые археологическими исследованиями 1937–1940 годов остатки пола, датируемого в промежутке между датами храма времен Мономаха и существующего собора. Н.Н. Воронин, отрицавший существование храма 1148 года, абсолютно справедливо полагал, что в этом году в первом храме был произведен ремонт, при котором был поднят уровень пола²⁷.

При поднятии уровня пола было невозможно не сдвинуть престол. Соответственно, «великое священие» после ремонта 1148 года было обязательным, и именно о нем, скорее всего, говорит сообщение Новгородской первой летописи²⁸.

Третий и четвертый аргументы в пользу существования гипотетического собора 1148 года были связаны с притворами. Кратко повторим проблемные вопросы:

– в 1194 году у храма, согласно летописи, существовали притворы;

– существующие притворы не перевязаны с храмом, южный притвор перекрывает аркатурно-колончатый пояс;

– под порталом существующего северного притвора обнаружены остатки предыдущего портала и цоколя.

Принятие версии о существовании собора 1148 года не решает эти проблемы, так как если мы считаем, что притворам этого гипотетического собора принадлежат остатки портала и цоколя под существующим притвором, то мы вынуждены считать существующие притворы принадлежащими не предполагаемому собору 1148 года, а храму 1222–1225 годов, и остается неясным вопрос, почему существующие притворы не перевязаны с храмом. Если же считать, что гипотетическому собору 1148 года принадлежали существующие притворы, то остается неясным, к какому храму относились остатки портала и цоколя.

Н.Н. Воронин полагал, что существующие притворы не перевязаны с храмом по двум причинам:

– притворы и храм имели различные перспективы осадки;

– таковой была последовательность возведения различных частей собора²⁹.

При этом исследователь, отрицавший существование храма 1148 года, был вынужден считать наличие под существующими притворами остатков портала и цоколя «загадочным»³⁰. Впрочем, как мы только что показали, и признание существования этого гипотетического собора не дало бы удовлетворительного решения указанной проблемы.

Непротиворечивые ответы на эти вопросы дает понимание важнейшего факта: в 1222–1225 годах замыслы ктитора, священнослужителей и строителей неоднократно менялись в течение строительной реализации проекта³¹:

1. Вначале собор Юрия Всеволодовича проектировался как трехпритворный. Фундамент этого собора был поставлен поверх фундамента первого храма, и для обеспечения необходимой устойчивости его потребовалось поднять выше уровня пола 1148 года и подсыпать грунтом, создав небольшой искусственный холм, что и показали археологические исследования 1994–2001 годов. А уровень пола притворов планировался на более низкой отметке – на уровне пола, поднятого при ремонте 1148 года. Порталы и цоколи притворов должны были быть достаточно простыми (порталы – в форме простых уступов, цоколь – в форме простого отлива).

2. Возведя южный и северный притворы до уровня цоколя, от них отказались – возможно, решили, что собор будет выглядеть более цельным без них. Соответственно, при завершении строительства в 1225 году имел только западный притвор (кладка последнего перевязана с кладкой храма).

3. Через несколько лет притворы, весьма полезные в целях расширения и утепления храма, все же были возведены (возможно, в разное время, так как южный существенно отличается от северного). Эти притворы были поставлены на остатки предыдущих (недостроенных), и уровень их пола оказался на уровне пола собора.

Отметим, что во время строительства, как справедливо полагал Н.Н. Воронин³², в какой-то момент изменился замысел и в отношении алтарной части собора, и строителям пришлось возводить новые апсиды (их кладка также не перевязана с кладкой собора).

Такая позиция проясняет вопросы, почему под существующими порталами находятся остатки предыдущих, и почему существующие притворы не перевязаны с храмом и перекрывают аркатурно-колончатый пояс. Следовательно, и существующие притворы, и остатки портала и цоколя под ними принадлежат не гипотетическому храму 1148 года, а собору 1222–1225 годов.

Но остается открытым вопрос: о каких притворах идет речь в летописном сообщении под 1194 годом?

Археологические исследования пока не дали однозначного ответа на вопрос, были ли у собора времен Мономаха притворы³³. Но даже если считать, что «капитальных» (построенных в технике «opus mixtum») притворов не было, то летописное упоминание о них под 1194 годом имеет следующее объяснение: речь шла о деревянных притворах (археологические исследования при столь сложной стратиграфии практически неспособны обнаружить их остатки). За годы, прошедшие после возведения первого собора, он не мог не обрасти немалым количеством «утилитарных» деревянных пристроек, и среди них могли быть и притворы. Абсолютно необязательно, что эти постройки портили внешний вид храма: они могли быть оштукатурены, расчерчены «под квадры», побелены, и даже украшены резьбой³⁴.

Что касается слоя подсыпанного грунта между стратиграфическими слоями строительства храма времен Мономаха и собора 1222–1225 годов (пятый аргумент в пользу существования гипотетического храма 1148 года), то объяснение этому факту мы уже давали выше: археологические исследования 1994–2001 годов показали, что фундамент существующего храма был поставлен поверх фундамента собора времен Мономаха, и для обеспечения необходимой устойчивости второй фундамент потребовалось поднять и подсыпать грунтом, создав небольшой искусственный холм.

Перейдем к отмеченному обилию туфообразного известняка в сохранившихся частях собора и первичности такого камня относительно гладкотесаных фрагментов кладки (см. рис. 3). Основываясь на этих данных, указанные исследователи полагали, что гипотетический собор 1148 года был построен из туфообразного известняка, а профилированные и орнаментированные белокаменные детали принадлежат храму 1222–1225 годов (в этом, как мы помним, заключался шестой аргумент в пользу существования предполагаемого собора 1148 года).

Но мы можем на основании тех же архитектурно-археологических данных сделать принципиально иной вывод: туфообразным известняком был облицован не гипотетический храм 1148 года, а собор Юрия Всеволодовича. Профилированные и орнаментированные детали из белого камня также принадлежали собору 1222–1225 годов. Таким образом, храм, построенный Юрием Всеволодовичем, имел уникальный облик: его грубообработанная туфообразная облицовка сочеталась с богато орнаментированным декором из высококачественного белого камня.

Седьмой аргумент А.Д. Варганова, Г.К. Вагнера и В.М. Анисимова – «врезка» порталов и аркатурно-колончатых поясов в облицовку из туфообразного известняка – не может свидетельствовать о разновременности профилированных деталей и облицовки, так как сложные (а тем более покрытые весьма тонкой резьбой – см. рис. 4) детали архитектурного декора в подавляющем большинстве древнерусских храмов вытесывались отдельно, а затем вставлялись в кладку. В противном случае значительно усложнился бы процесс отбраковки некачественно вытесанных деталей (их пришлось бы извлекать из кладки).

Но не было ли такое беспрецедентное архитектурное решение – сочетание в соборе 1222–1225 годов облицовки из туфообразного известняка с профилированными и орнаментированными деталями из белого камня – для начала XIII века регрессом, как полагали А.Д. Варганов, Г.К. Вагнер и В.М. Анисимов (см. восьмой аргумент указанных исследователей в п. 2)?

Ни в коем случае. Напротив, это решение сочетало в себе два важнейших качества: экономичность и эстетичность.

Грубо обработанный туфообразный известняк был значительно дешевле гладкотесаного белого камня. Это в полной мере отражает стремление строителей собора к максимальной экономии средств. В свою очередь, это стремление подтверждается тем, что стены собора 1222–1225 годов были в значительной части забутованы обломками первого собора (а иногда, как показали исследования 1994–2001 годов, вместо забутовки целиком использовались фрагменты стен первого храма). Также весьма показательно, что строители не стали полностью облицовывать туфообразным известняком стену собора, перекрытую западным притвором, а использовали фрагменты кирпичной кладки времен Мономаха и, вероятно, плинфу собственного изготовления³⁵ (как справедливо полагал Н.Н. Воронин, такая экономия была вызвана тем, что этот участок стены все равно предназначался под штукатурку и роспись³⁶).

Скорее всего, необходимость экономии средств была вызвана неспокойной политической обстановкой (в 1216 году имела место печально известная Липицкая битва, Юрий Всеволодович вновь стал великим князем только в 1218 году и вряд ли успел к 1222 году вполне утвердиться на владимирском столе) и многочисленными военными походами на Волжскую Болгарию и Новгород. Как известно, война – злейший враг зодчества. Как из-за прямого разрушительного воздействия на памятники архитектуры, так и из-за неизбежных экономических осложнений³⁷.

Эстетичность же такого архитектурного решения суздальского собора 1222–1225 годов была обусловлена тем, что «неряшливая» кладка из туфообразного известняка выгодно оттеняла богато орнаментированные профилированные детали из качественного белого камня. В целом храм смотрелся исключительно «нарядно».

Необходимо отметить, что это решение – сочетание грубообработанной стеновой кладки с гладкотесаными профилированными деталями архитектурного декора – получило широкое распространение в первой трети XIV века, когда в тяжелой экономической обстановке времен монгольского ига в подобной технике были возведены церковь Зачатия Иоанна Предтечи на Городище в Коломне, Никольская церковь в селе Каменском Наро-Фоминского района Московской области (рис. 5), церковь Рождества Богородицы в селе Городне Тверской области, первый Успенский собор в Москве (реконструкция автора приведена на рис. 6)³⁸ и ряд других храмов³⁹.

Рис. 5. Никольская церковь в селе Каменском.

Рис. 6. Успенский собор в Москве (1326–1327 годы). Реконструкция автора.

Подведем итоги нашего исследования. Ни один из аргументов, выдвигаемых в пользу существования гипотетического собора 1148 года, не является достаточно надежным для того, чтобы дезавуировать сообщение Лаврентьевской летописи под 1222 годом, однозначно отрицающее возведение каких-либо «промежуточных» храмов между собором времен Мономаха и храмом 1222–1225 годов. Все архитектурно-археологические и документальные данные, приводимые в пользу существования предполагаемого собора 1148 года, могут быть отнесены к двум суздальским храмам, поименованным в Лаврентьевской летописи.

Соответственно, мы обязаны полностью согласиться с летописцем и полагать, что в 1148 году собор в Суздале построен не был.

Тем не менее, отметим, что подробный анализ гипотез, связанных с никогда не существовавшим храмом 1148 года, значительно обогатил наши знания по архитектурной истории собора Рождества Богородицы в Суздале. В частности, нам удалось непротиворечиво решить вопрос о первоначальном виде собора 1222–1225 годов.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. ПСРЛ 1:445.

2. ПСРЛ 1:447.

3. Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси XII–XV веков. Т. 1. М., 1961. Т. 2. М., 1962. Т. 1, с. 27.

4. Патерик киевского Печерского монастыря. СПб, 1911. С. 9.

5. Эта «классическая» дата, связанная с отсутствием митрополита на съезде князей в Любече, встречается в подавляющем большинстве энциклопедий и справочников.

6. Воронин Н.Н. Указ. соч., т. 1, с. 28.

7. В частности, так полагали митрополит Макарий (митр. Макарий (Булгаков). История русской церкви. Спб, 1857–1883) и Д.Г.Хрусталев (Хрусталев Д.Г.. Разыскания о Ефреме Переяславском. М., 2002).

8. В частности, так полагал Е.Е.Голубинский (Голубинский Е.Е. История русской церкви. Т. 1, ч. 1. М., 1901. Репринтное изд.: М., 1997. С. 287).

9. Например, разными лицами считал переяславского митрополита Ефрема и суздальского епископа Ефрема Е.Е.Голубинский (Голубинский Е.Е. Указ. соч., с. 677).

10. ПСРЛ 15:188.

11. Варганов А.Д. К истории владимиро-суздальского зодчества. В журн.: «Советский музей», № 2, 1938; Варганов А.Д. К архитектурной истории Суздальского собора. КСИИМК, вып. 11, 1945. С. 99-101; Варганов А.Д. Новые данные к архитектурной истории Суздальского собора XI–XIII веков. В кн.: СА, № 4, 1960; Варганов А.Д. История одного здания. В кн.: О крае родном: люди, история, жизнь, природа земли Владимирской. Ярославль, 1978. С. 21.

12. Анисимов В.М. История и архитектура древнего суздальского кремлевского собора. Владимир, 2001. С. 20.

13. Иоаннисян О.М., Зыков П.Л., Торшин Е.Н. Работы архитектурно-археологической экспедиции в 1996 году. В кн.: Государственный Эрмитаж. Отчетная археологическая сессия за 1996 год. СПб, 1997. С. 57-60; Зыков П.Л. К вопросу о реконструкции Суздальского собора конца XI–начала XII в. В кн.: Средневековая архитектура и монументальное искусство. Раппопортовские чтения. Тезисы докладов. СПб, 1999; Глазов В.П., Зыков П.Л., Иоаннисян О.М. Архитектурно-археологические исследования во Владимирской области. В кн.: Археологические открытия 2001 года. М., 2002.

14. Анисимов В.М., Бачурина Т.О.. Некоторые данные комплексных исследований суздальского собора. В журн.: Реставратор, № 1 (8), 2004. С. 112.

15. Здесь и далее ссылки на результаты архитектурно-археологических исследований см. в примечаниях 11–14.

16. Зыков П.Л. Указ. соч.

17. В.М. Анисимов, комментируя указанное сообщение Патерика, полагал, что речь идет о том, что Мономах построил церковь не в Ростове, а в «Ростовской земле», т.е. в Суздале (Анисимов В.М. Указ. соч., с. 60). Но в сообщении Патерика однозначно говорится именно о «граде Ростове», и столь вольная интерпретация В.М. Анисимова является недопустимой. Сомнения В.М. Анисимова, основанные на отсутствии в Ростове во времена Мономаха каменного храма, не могут дезавуировать сообщение Патерика, так как «в меру» Печерского собора мог быть построен не только каменный, но и деревянный храм, остатки которого были открыты археологическими исследованиями 1992 года (Леонтьев А.В. Древний Ростов и Успенский собор в археологических исследованиях 1992 г. (предварительное сообщение). Интернет-сайт http://zvon.yaroslavl.ru).

18. По П.Л. Зыкову (Зыков П.Л., указ. соч.), размеры собора Печерского монастыря и суздальского собора времен Мономаха соотносятся следующим образом: длина – 35,6 м против 31–35 м, ширина – 24,2 м против 23,5 м, сторона подкупольного квадрата – 8,62 м против 8,5–8,6 м. Существенно отличается лишь толщина стен (1,3 м против 1,7 м).

19. Лимонов Ю.А. Владимиро-Суздальская Русь. Очерки социально-политической истории. Л., 1987. С. 20.

20. Эта «классическая» дата встречается в подавляющем большинстве энциклопедий и справочников.

21. Схожей (хотя и иным образом аргументированной) позиции относительно сообщения Лаврентьевской летописи придерживался Н.Н. Воронин (Воронин Н.Н. Указ. соч., т. 1, с. 27-31, 64-66; т. 2, с. 19). Единственным существенным отличием позиции исследователя от нашей позиции являлось непризнание Юрия Долгорукого ктитором храма – Н.Н. Воронин полагал, что ктитором являлся исключительно Мономах (Н.Н.Воронин. Указ. соч., т. 1, с. 27).

22. ПСРЛ 3:107.

23. Варганов А.Д. Указ. соч.; Вагнер Г.К. Белокаменная резьба древнего Суздаля. Рождественский собор. XIII век. М., 1975; Анисимов В.М. Указ. соч.; Анисимов В.М., Бачурина Т.О. Указ. соч.

24. ПСРЛ 1:411.

25. Строго говоря, в суздальском соборе, как и в ряде других памятников архитектуры домонгольской Суздальской земли, применялся не туф, а низкокачественный известняк, происходящий из более молодых отложений, чем белый камень. Туф в его классическом понимании известняком не является (туф откладывался на дне древнейших рек либо являлся продуктом древнейшей вулканической деятельности, а известняк, в том числе и белый камень, является продуктом донных отложений древнейших морей). Но поскольку низкокачественный известняк, применявшийся в древнерусских храмах, своей пористостью и сероватым оттенком внешне напоминает туф, в историко-архитектурном обиходе за ним закрепилось именно такое название, – более простое, но вносящее определенную неясность.

26. Христианство. Энциклопедический словарь. М., 1995. Т. 2, с. 258. В.М.Анисимов приводил термины из практики священнослужителей («великое освящение» – при завершении строительства храма, «освящение» – при ремонте, «подосвящение» – при попадании в алтарь животного – Анисимов В.М., указ. соч., с. 65), но эти термины, особенно «подосвящение», являются современным профессиональным сленгом и не могли использоваться летописцем XII века. В интерпретации различных степеней освящения Новгородской первой летописью следует придерживаться канонической позиции Русской православной церкви, обозначенной в указанном энциклопедическом словаре «Христианство».

27. Воронин Н.Н. Указ. соч., т. 1, с. 66.

28. В.М. Анисимов полагал, что суздальский собор при Мономахе был посвящен Успению Богородицы и был переименован в Рождественский при освящении Нифонтом в 1148 году (Анисимов В.М. Указ. соч., с. 65). Однако ни на каких прямых либо косвенных документальных данных эта позиция В.М. Анисимова не основана.

29. Воронин Н.Н. Указ. соч., т. 1, с. 66

30. Там же.

31. Отметим, что схожая ситуация имела место при строительстве церкви Покрова на Нерли (см.: Заграевский С.В. К вопросу о реконструкции и датировке церкви Покрова на Нерли. М., 2006. Статья находится на Интернет-сайте www.zagraevsky.com).

32. Воронин Н.Н. Указ. соч., т. 2, с. 22.

33. В указ. соч. П.Л. Зыкова на реконструкции совмещенных планов двух суздальских соборов (рис. 2) притворы не показаны. В.М. Анисимов и Т.О. Бачурина в их указ. соч. отрицали наличие в первом суздальском храме притворов. Однако во Владимиро-Суздальском музее-заповеднике находится реконструкция П.Л. Зыкова собора времен Мономаха, на которой изображены притворы. О.М. Иоаннисян в 2007 году сообщил автору, что существование притворов у первого собора было установлено в самое последнее время по следам на остатках стеновой кладки собора.

34. Примером такой «капитальной» деревянной пристройки является существовавшая в древности лестничная башня Спасо-Преображенского собора Переславля-Залесского: в верхней части западного прясла северной стены храма сохранился дверной проем, но археологические исследования не открыли под ним никаких остатков фундаментов каменной башни (Иоаннисян О.М. Исследования в Ярославле и Переславле-Залесском. В кн.: Археологические открытия 1986 года. М., 1988).

35. Храм из белого камня был более чем в десять раз дороже аналогичного храма из плинфы (расчет трудоемкости возведения храма см. в кн.: Заграевский С.В. Юрий Долгорукий и древнерусское белокаменное зодчество. М., 2002. С. 141-143). В основном, такая огромная разница имела место за счет транспортировки. Туфообразный известняк, даже если он происходил из верхних слоев каменоломен, все равно приходилось возить издалека (о регионах добычи известняка в Древней Руси см.: Заграевский С.В. Организация добычи и обработки белого камня в Древней Руси. М., 2006. Статья находится на Интернет-сайте www.zagraevsky.com). Следовательно, плинфа обходилась дешевле не только белого камня, но и низкокачественного туфообразного известняка.

36. Воронин Н.Н. Указ. соч., т. 2, с. 24.

37. Отметим, что и непосредственно предшествовавшее суздальскому строительству Юрия Всеволодовича плинфяное храмовое строительство Константина Всеволодовича в Ростове и Ярославле, скорее всего, было вызвано необходимостью экономии средств. Весьма показательно, что Константин не смог завершить восстановление обрушившегося в 1204 году ростовского Успенского собора в белокаменной технике, а Юрию это удалось существенно позже – только в 1231 году.

38. Здесь необходимо сделать одну существенную оговорку, касающуюся формы главы храма. В настоящее время на и на владимирском Дмитриевском соборе, и на владимирском Успенском соборе, и на большинстве «бумажных» и натурных реконструкций храмов XII–XVI веков) мы видим шлемовидные главы (под шлемовидными главами обычно понимается специфическая форма купольных покрытий с килевидным верхом, близкая к форме древнерусского шлема; для того, чтобы создать шлемовидную конструкцию, необходимо либо устроить на куполе деревянный или металлический каркас, либо надложить купол кирпичом по форме шлема, и, таким образом, шлемовидная глава существенно отличается от простейшего купольного покрытия кровельным материалом непосредственно по своду).

Но в соответствии с новейшими данными о формах глав (купольных покрытий) древнерусских храмов (подробнее см.: Заграевский С.В. Формы глав (купольных покрытий) древнерусских храмов. М., 2008) купола домонгольских церковных зданий Древней Руси имели простейшие посводные покрытия «византийского» типа с небольшими крестами. Такие покрытия сохранялись на храмах до конца ХIII века, когда в массовом порядке стали возводиться луковичные главы (в частности, на московском Успенском соборе 1326–1327 годов уже, вероятно, была луковичная глава, что нашло отражение в нашей реконструкции). Шлемовидные же главы появились лишь в XVII веке в качестве «стилизации под старину» – как нечто среднее между луковичными главами и простейшими посводными покрытиями.

39. Подробнее об этих храмах см.: Заграевский С.В. Зодчество Северо-Восточной Руси конца XIII–первой трети XIV века. М., 2003.

НА СТРАНИЦУ АВТОРА

НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА

Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.

Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.

Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.

Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.

Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.

Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,

академик Российской академии художеств

Сергей Вольфгангович Заграевский